«Гордость и предубеждение»

Pride & Prejudice
Великобритания, 2005
Режиссер Джо Райт
В ролях Доналд Сазерленд, Бренда Блетин, Кира Найтли, Джина Мэлоун

Только из деликатной ненависти к коллегам присутствовавшие на закрытом просмотре «Гордости и предубеждения» несколько месяцев назад не стали громко хихикать с самого начала. Нервные смешки и хрюканье в кулак пошли с середины. Но какой иной реакции ждали инициаторы «большеэкранной» версии классического романа, если нарушили все классические правила перевода старых условностей на новый язык кино? По ходу фильма упрочилась догадка, что его инициаторы уничтожают и гордость, и предубеждение, и заодно вековые легенды о литературном даре англичанки-девственницы. Не было дара. Стереть незамужнюю старость с лица земли. Бедная, бедная Джейн.

Во-первых, абсолютно субъективное, «несобственно-прямое» повествование от лица Лиззи постановщик Джо Райт «объективировал» для Кейры Найтли. Она (Лиззи) показана «на равных» со всеми остальными, но все «реплики в сторону» и постоянный «подстрочник» стали бесконечными крупными планами физиономии Найтли, во все лезущей и вечно чем-то недовольной, что сделало из иронической героини самовлюбленную, наглую полную дуру. «Ах, я так на него посмотрела, я такое ему сказала, да разве теперь кто девушку ужинает, тот ее не танцует?». Когда понятная личная «гордость» (Дарси) натыкается на дико назойливую мордашку, прущую напролом, прибегая к любым семейным обстоятельствам, чтобы окрутить клиента, и «гордость» при этом не делает ноги автоматом и навсегда, это про потенциальных клиентов Кащенко.

Во-вторых, абсолютно камерное, «домашнее» повествование Остен «большеэкранный» постановщик Джо Райт вынес в какие-то дендрарии и тадж-махалы, особенно в конце. Мельчайшие нюансы семейных разборок в беннетовском коттедже с пугливыми вылазками наружу у Райта назойливо наделяются королевским размером фона, который и Беннетов, и все мелкопоместное английское дворянство превращает в полных козлов. «Ах, про Дарси говорят то-то со слов тех-то, кому говорили о том-то, и как же приличная девушка может не верить всему, что ей говорят?». Когда понятные тихие «предубеждения» складываются на фоне чуть ли не Микеланджело расписанных потолков, чуть ли не музейных залов Эрмитажа и чуть ли не дебрей Амазонки, они начинают претендовать на трагедию вроде «Макбета», а ведь это тоже только пальцем у виска покрутить.

Все неправильно в экранизации, даже если вышеприведенная тирада поначалу смутит поклонников Остен. Они просто еще не смотрели помпезный шедевр Джо Райта, решившего, что, раз «большеэкранных» версий не было с 1940 года, а было одно телевидение, значит, брать будем размахом и масштабом. Будем из Беннетов делать Нью-Беннетов как столбовую дорогу мирового брачного контракта. Лиззи будет все, без исключения, врать, а Дарси будет во всем, без исключения, болваном. И вот Кейра Найтли не только ничуть не страшнее красотки Джейн Беннет (Розамунд Пайк), а просто другая такая же красотка. С ее лебединой шеей, на которую тупо заглядывается камера, и буквально физиологическим отсутствием чувства юмора, которое только подчеркнуто бездной эмоций на пустом месте крупных планов, нет проблемы замужества. И быть не может.

Мэттью МакФэдьен (Дарси) явно страдает запором, потому что других объяснений его изначальной «загадочности» не дано. Он входит в кадр на балу, уже отличаясь трагизмом на лице от всех веселящихся, которых сотня-другая, и это по меньшей мере просто дурное воспитание. А уж когда он будет рассекать росу в полях на рассвете, чтобы признаться в любви — это почти «Кинг-Конг». И совершенно тошнотворны попытки немножко «задвинуть» Лиззи и немножко «оправдать» Дарси. Келли Райли (сестра Бингли) в общей сцене надели декольте, в котором бюст есть, даже когда его нет, а Кейре Найтли, которая бюстом в принципе не убьет, надели глухой ворот, подчеркивающий доску. Разве не издевательство над сложением живых людей? Или Дарси заставили многозначительно проскакать, долго идти по коридору дома Коллинзов, где стоит Лиззи, и бурно ускакать, сказав одно «мля-мля-мля». Разве не издевательство над плотной канвой романа?

Все роли второго плана сыграны хорошо, если не блестяще: Бренда Блетин (миссис Беннет), Джуди Денч (леди Кэтрин де Бург), Том Холландер (мистер Коллинз) и т.д. Но это все звезды, каждая из которых тянет одеяло на себя, чем все вместе они еще больше разрушают и так покосившуюся конструкцию. Романные акценты смещены, актеры перепутаны, костюмы перемудрены, интерьеры перенасыщены, предрассудки прут там, где у Остен господствовал здравый смысл, гордость — там, где у Остен было смирение. И эта вечная пляшущая массовка для «богатой» постановки… За работу, товарищи. Запасайтесь. Если бы нам еще показали «американский» финал с поцелуем в диафрагму, в экран точно надо бросать гнилые помидоры. Кстати, именно начиная с места встречи Лиззи и Дарси в заповедном поместье, когда коллеги захихикали:

— Ах, вы не в Лондоне?
— Не, я не в Лондоне.