Главная | Рецензии | «Мое лето любви» Войти | Регистрация
Рецензия на фильм

Кадры из фильма




Блог





Голосование

Ваш любимый жанр…



«Мое лето любви»

Шарик не улетел

Катерина Тарханова, «Фильм.Ру»

«Мое лето любви» (My Summer of Love)

My Summer of Love
Англия, 2004
Режиссер Пол Павликовски
В ролях Натали Пресс, Эмили Блант, Пэдди Консидайн, Дин Эндрюс



Когда-то формула структуралистов «бинарная оппозиция» вызывала содрогание, но теперь, так и не выучив слова, мы все тупо судим по ней. «Мужики-бабы», «палачи-жертвы», «богатые-бедные», «слабые-сильные», «обманутые-врущие» и т.п. Фильм Пола Павликовски «Мое лето любви» подверстать к этому суждению — как нечего делать, и он тут же впишется в последние достижения «гендерного» кинематографа («Покажи мне любовь», «Вас не догонят», «Монстр», «Голова в облаках»). Это когда девчонки самоутверждаются, «пойдя другим путем», чтобы «за брата отомстить», и сразу — тоска зеленая. Когда все дело в лесбиянках, проще сходить к психоаналитику, нежели в кинематограф. Однако структурализм вообще-то давно умер, а «Мое лето любви» в этом году получило пять английских кинопризов и еще десять номинаций, включая голливудскую. Ну, и за что же жюри BAFTA, Эдинбурга, лондонских кинокритиков и газеты «Evening Standard» наградили несвежий, камерный и достаточно обычный фильм Павликовски про двух малолетних стерв, порезвившихся на каникулах?

Ведь не награждают уже сочинения на тему, «как я провела лето», если они всего лишь элегические, пасторальные, социальные и про «пробуждение сексуальности» среди «взрослых» наблюдений. От такого давно мутит. А фильм как раз — про разбитную рыжую (Натали Пресс), трахающуюся со взрослым мужиком в машине на обочине, после чего он ее грубо посылает: «Поигрались, и хватит. — Чего же ты раньше-то не сказал? — Что, я — дурак, что ли? — Вот свинья». И потом она элегически бредет по лесам Западного Йоркшира, пока не добредает к утру до чьего-то богатого дома. Социально это обусловлено. Брат рыжей отмотал срок за разбой и грабеж, а папы-мамы нету. Брат подсел на религию, наследственный пивбар стал христианским приходом, и они там все молятся и возлюбляют друг друга духовно. Да туши свет — тут хоть из пушки на Луну. А в богатом доме между тем видна босоногая брюнетка (Эмили Блант). Она на виолончели умело играет Сен-Санса, и куда же деваться рыжей, кроме как в «гендерную» пастораль? Рыжая замерла под «Лебедя», потом до вечера обе валялись на траве, поверяя друг другу все самое сокровенное, зародилась чистая дружба. Правда, тем самым пастораль вступила в противоречие с социумом.

Травка зеленеет, солнышко блестит, куст ракиты над рекой, и «пусть хоть гроб с покойником внесут, я все равно не встану». Но одну обижает любовник и больше не любит брат, а другую, оказывается, тоже обижали родители, и умерла сестра. Конфликт налицо. Действительно, вскоре все подтверждается сексом: «Предашь меня — убью тебя. — А если ты меня предашь, убью тебя, потом себя». Фильм четко выруливает на «естественное» пробуждение сексуальности среди «неестественных» взрослых. «Пасторали» остается лишь отомстить всем нелюбящим и нелюбимым, а потом убежать от «социума» за тридевять земель. Брат рыжей — волк, притворяющийся овцой, родители брюнетки — чистые функции с газетами и чемоданами. Секс, равный любви — единственная жизнь. Только финалом фильма она, как обычно, вдруг сильно осложнилась. Финал вдруг взял и порушил сексуальные девчоночьи утехи, лишая любых иллюзий, то есть с точки зрения сюжета он перевернет все кино. Нет, это, слава богу, не смерть — совсем бы уже было пошло — но не так все, не так, как казалось… С точки зрения четкости антагонизма и усугубления проблем «бедных, безграмотных, беззащитных юных особей женского пола» неожиданный финал обеспечивает катарсис. Когда все равно «нельзя отомстить, нельзя подружиться, нельзя ни на что надеяться — можно только уйти по дороге вдаль в полном одиночестве».

Тем не менее, несмотря на всю честно отработанную социально-контрастную тупость и сексо-пасторальную инфантильность фильм Павликовски все свои премии все-таки заслужил. Он вообще про другое. Это счастливый фильм. Их во всей истории кино раз-два, да обчелся. Счастье, которое удалось передать вне природных красот и молодых тел, вне «духовки» и «социалки», послав на фиг и христианство, и лесбиянство, и богатство, и бедность — это, думается, как раз то, за что его наградили. «Мое лето любви» на самом деле — бессюжетная радость рок-н-ролла двух стройных грудастых девиц под песню Эдит Пиаф «La Foule». Под эту мелодию убьешь и не заметишь, а они всего лишь потом долбанули окно папиной машины идиотской садовой скульптурой, раскрашенной под Санта-Клауса. Это радость станцованного без пуантов «Умирающего лебедя» там, где он и мог бы умереть — у озера, но вокруг виолончели, играющей его. Это также радость изгнания малолеток с дискотеки, когда им совершенно не стыдно пожилых посетителей, знающих па фокстрота, танго и вальса. Они в этот момент — не «одни против всех», а вместе, вдвоем, и нет никаких «всех». Наконец, это радость таланта.

Девчонки были талантливы, что многое объясняет. Причем если виолончель — вымученно-воспитанная, рыжая портретистка — что называется, от бога. Как и мгновениям счастья, ей больше ничего не надо. Не надо выводов, сложностей, «бинарных оппозиций». Все хорошо. Она все нарисует.


Поделиться
Отправить
Класснуть
Вотсапнуть