«Мюнхен»

Munich
США, 2005
Режиссер Стивен Спилберг
В ролях Матье Кассовиц, Иван Атталь, Эрик Бана, Хийям Аббас

Авнер, патриот и семьянин, никого прежде не убивавший, назначен командиром моссадовской спецгруппы, посланной мстить верхушке ООП за мюнхенскую бойню. Совершая все мыслимые ошибки, становясь игрушкой в руках собственных информаторов, он постепенно теряет идеалы, сон, душу, чуть не теряет рассудок — и понимает наконец, что зло, вы не поверите, порождает зло.

Я кощунственную вещь скажу, но, кажется, Мюнхен-72, арабо-израильский конфликт и даже нынешний виток террористической войны тут ни при чем. При чем тут режиссер Спилберг, переживающий, судя по последним двум фильмам, страшный (даже больший, чем во времена каких-нибудь «Близких контактов третьей степени») кризис таланта и ума и, видимо, осознающий это. «Мюнхен» выглядит так, будто снят в 70-е, в том же ритме, по тем же технологиям, — и понятно, зачем Спилбергу эта аскеза: 70-е — это не только время «Черного сентября», это и время первых спилберговских триумфов, время, когда он был поджарым и злым. В стремлении вернуться к себе прежнему он и лезет теперь на самое острие, выбирая самую болезненную из возможных для него тем (автор «Шиндлера», снимающий если не антисемитский, то вполне себе антиизраильский фильм, — это, согласитесь, сильно). Он обращается к жестокости как к противоядию против своей вошедшей в поговорку сентиментальности. Нож в лоб, пуля в скулу, оторванные руки на вентиляторе. Вот три мужика в упор убивают безоружную голую девушку: та имеет к их миссии довольно косвенное отношение и, уже застреленная, медленно идет в другой конец комнаты — погладить кота. Вот кульминация мюнхенских событий, наложенная на истерическую постельную сцену, — Cпилберг лезет из кожи вон, дает петуха, перебирает и с насилием, и с патокой (ни в одном европейском политтриллере 70-х, которые «Мюнхен» c переменным успехом имитирует, не могло быть такой Сцены с Мамой, как здесь). Это не фильм, это бой: 10, 20, 30 раундов любимый режиссер бьется с собственным маразмом, с тем самозабвенным голосистым органчиком, который снял за него «Терминал» и «Войну миров», бьется не на жизнь, а на смерть. И знаете, кажется, побеждает — пусть не нокаутом, пусть по очкам. Благоглупости, которых в «Мюнхене» предостаточно, выветриваются, остается расплескавшееся по ступенькам молоко и старый поэт, пытавшийся ладонью отвести от себя ствол беретты.

Это хорошая новость. Допустим, мир не спасти, кровь будет литься и искусство не панацея от моральных язв общества, а в лучшем случае аспирин. Пусть так, но в этом несправедливом мире режиссер Спилберг еще должен нам четвертого «Индиану Джонса». И я еще одну кощунственную вещь скажу: мне плевать, к каким темам он обращается, чтоб привести себя в чувство.