«9 рота»

Финляндия, Россия, Украина, 2005
Режиссер Федор Бондарчук
В ролях Александр Баширов, Федор Бондарчук, Артур Смолянинов, Михаил Пореченков

В последний год Афганской кампании горстка солдат-срочников (красноярский урка, выпускник худучилища, добряк чеченец, старшеклассник откуда-то из Сибири — всего шесть человек) попадают сперва в учебку на узбекской границе, а после — в элитно-штрафную 9-ю роту, которая воюет так хорошо, что командование привыкло ее не жалеть. Под отеческим сапогом контуженного прапора шестеро везунчиков матереют, набираются ума, делят на круг коробок анаши и малахольную санитаркину дочку; а в канун ухода ограниченного контингента домой ложатся костьми, обороняя высоту 3234, как им сказали, стратегически важную, а как окажется — неважную совсем.

Федор Сергеевич Бондарчук умеет быть хорошим артистом, когда не красуется (см. «Своих»), и чтоб быть приличным режиссером, ему не хватает той же самой малости — перестать красоваться. «9 рота» — фильм честный, в нем почти нет пошлого упоения чужой отвагой, он (слава тебе господи) скорей про судьбы, чем про обобщающие высказывания насчет страны и поколения. Но Федор Сергеевич любит красоту. Красота в его понимании — это когда объектив с переменным фокусным расстоянием надвигают на человека, и кажется, мир плывет вокруг застывшего в смятении героя; это когда струнные за кадром, когда алые маки, синее небо, контрастные облака, такие, знаете, как в «Тонкой красной линии». Знакомство автора с зарубежной военной классикой вообще сослужило ему неоднозначную службу. Двухактовая композиция «Роты» взята из «Цельнометаллической оболочки», боевые сцены явно придуманы под впечатлением от недавнего ридли-скоттовского «Черного ястреба», и эта конструкция, какой бы дикой она ни казалась, — работает. А вот когда сам Федор Сергеевич, набычив лоб из темного угла, пытается, по меткому определению журнала Glamour, «дать полковника Курца» — это уже, простите, смех и грех.

Причины тяги к чужим раскадровкам (как и явного отсутствия какого-то собственного языка) в случае с Бондарчуком так прозрачны, что хоть сейчас пиши святочный рассказ про клипмейкера, который, пройдя земную жизнь до половины, решил, пока не поздно, достучаться до небес. В общем, почему нет. Никто и не говорит, что снимать про войну можно лишь тем, кто лично горел в танке, жрал на 40-градусной жаре гнилую тушенку и е…л вшестером санитаркину дочь. Кубрик с Копполой не воевали, а их фильмы про Вьетнам — лучше фильмов воевавшего Стоуна. Но из Бондарчука — особенно когда он хочет быть жестким и мужественным — и правда лезет новорусский клипмейкер, за высший шик почитающий «снять картинку» один в один c заграничного образца, сделать вкусно в каждом кадре и не знающий, что за полминуты операторского рукоблудия потом может быть стыдно полфильма.

Ближе к концу «Роты» персонаж Бондарчука говорит, кстати, хорошую вещь: что, придя с войны, будет много месяцев пить водку, пока не забудет, кем он был и вообще все — «Тогда встану, рожу умою и по новой жить начну. Если получится». Жаль, Федор Сергеевич не сделал чего-то такого, прежде чем приступить к съемкам: навыки, приобретенные на прежних поприщах, ему сильно мешают.