Великий воин по имени Безымянный пришел к императору Цинь, чтобы рассказать, как он расправился с его тремя главными врагами — Сломанным Мечом, Небом и Летающим Снегом. По ходу беседы история, увиденная глазами разных персонажей, предстает то так, то этак, но что произошло на самом деле — не так уж и важно. Главное, что один из собеседников покинет императорские покои героем.
Имоу снял картину этапную, поставил флажок, забил место. Это именно тот фильм, который любители китайских сказок про летающих воинов уже давно с трепетом ожидали. Чтобы и актеры хорошие, и сюжет напряженный, и драки эффектные, и размах эпический, и чтоб Джет Ли был непременно, а главное — чтобы дух захватывало так, словно каких-нибудь «Унесенных ветром» смотришь. Публика отозвалась: «Герой» уже стал чуть ли не самым кассовым китайским фильмом за всю историю. Но он к тому же, вслед за
«Крадущимся тигром, затаившимся драконом» (а ведь на подходе еще «Убить Билла» Тарантино — признание в любви гонконгским боевикам), окончательно вывел «фильмы про кунг-фу» из гетто сомнительного подросткового развлечения в мир настоящего взрослого кино: ленту сперва взяли на конкурс Берлинале, потом номинировали на «Оскар». И то, что кинономенклатура склонила перед «Героем» голову, кажется очень правильным. Ведь «Герой» и есть кино в чистом виде, потенциально — неотразимый аргумент в вечном инфантильном споре о его преимуществах перед театром. Потому что в театре так не бывает, чтобы полуторачасовую запутанную историю из жизни древневосточных воителей можно было рассматривать как альбом с фотографиями, забыв обо всем на свете. Чтобы хотелось немедленно купить билет на следующий сеанс, а потом — еще на один, а потом прийти домой и развесить кадры по стенам. Этот наркотический эффект — то, ради чего все, собственно, и делается. Что иначе как магией не назовешь и иначе как в кинотеатре не почувствуешь.
