«Принцесса»

Princess
Дания, Германия, 2006
Режиссер Андерс Моргенталер

Задумчивый датчанин Андерс Моргенталер, снявший на студии Ларса фон Триера радикальный мультик «Принцесса», разом покончил с одной сложной этической задачей. Вопрос на засыпку: получив великолепный сценарий о вовлечении детей в порнобизнес, как бы вы решили проблему кастинга? Пригласили бы пятилетнюю девочку на главную роль и заставили участвовать в отвратительных сценах? Но тогда эта затея приобрела бы двусмысленный оттенок. Ибо фиксировать на пленку педофильские развлечения — почти то же самое, что снимать настоящую казнь в реальном времени…

Так вот, г-н Моргенталер, не мудрствуя лукаво, взял и нарисовал свою Мию. Причем нарисовал весьма условно, в традициях японского аниме. Отчего, как ни странно, Мия не стала ни плоской, ни одномерной — в прямом и переносном смыслах. Наоборот, приобрела трагический, даже, страшно сказать, метафорический объем. Стала, так сказать, не просто Мией, а Мией-архетипом, прообразом всех на свете замученных детей, чьей слезинки, как известно, не стоит вся мировая гармония.

Эта самая Мия, малолетняя дочка известной порнозвезды по прозвищу Принцесса, после смерти непутевой мамаши остается на попечении хозяйки борделя. Откуда ее вытаскивает дядя, некто Август, священник-миссионер, в свое время отвернувшийся от мерзостей земных ради служения Богу. Как верно замечает «мадам», старая шлюха со скрипучим голосом: дескать, если ты такой замечательный и все талдычишь о своих десяти заповедях, где ж ты был, когда сестра погибала? После этих слов уязвленный служитель культа становится карающим мечом в руках Господа, приняв непростое для него решение отомстить и за смерть сестры, и за поруганную честь ее дочки (как выяснится впоследствии, малышку уже успели использовать).

Такой вот нетривиальный — прежде всего для мультипликации, конечно, — сюжет. И такой, осмелюсь заметить, плевок в сторону не только наступающей со всех сторон порноиндустрии, но и классики жанра, знаменитой «Лолиты». В сторону культового для педофилов романа, в котором они находят частичное оправдание своей преступной страсти.

Если же брать шире — Моргенталер бросает вызов обществу потребления в целом. Ибо потребление как таковое, как известно, не имеет границ: насытившись автомашинами, холодильниками и загородной недвижимостью, обыватель хочет чего-нибудь остренького. Детской невинности, например… То бишь Федор Михайлович с его «слезинкой» попадает уже в другой, еще более уродливый контекст: когда муки ребенка, снятые на пленку, тиражируются и становятся ходовым товаром. И таким образом «десакрализируются», как выразился бы интеллектуал, даже такие «основные инстинкты», какими был одержим г-н Гумберт Гумберт. Который, заметим в скобках, Лолиту все-таки любил. Уродливо, нелепо, с извращенным привкусом, и все же, повторюсь, любил. Пятилетнюю Мию не любит никто. Никто, кроме гуманиста Моргенталера, пославшего ей священника Августа. Пошлет ли кто защитника настоящим, реальным Миям? Вряд ли.