Рецензия на фильм
Кадры из фильма
Голосование
Ваш любимый жанр…
|
«Меченосец»Подлинное авторское кино
Станислав Зельвенский, «Афиша»
Россия, 2006
Режиссер Филипп Янковский
В ролях Чулпан Хаматова, Алексей Горбунов, Леонид Громов, Татьяна Лютаева
Александр Стрельцов (Артем Ткаченко) с детства любил ножички. Причем лезвие у него иногда вылезало прямо из ладони. Однажды он убил папу, когда тот обижал маму, но они его тихонько схоронили, и дело забылось, как имеет обыкновение забываться всякая житейская неприятность.
Потом Александр вырос в худощавого брюнета с задумчивым взором и случайно убил одного парня, а другого покалечил. И тут мама сообщила, что в детстве он убил не папу, а настоящий папа проживает там-то и там-то. Тогда Александр руки-ножики поехал и убил уже настоящего папу. Настоящего папу играет артист старой школы Алексей Жарков, и хотя реплик для него не написали, по страдальческой мимике можно предположить, что все эти годы его мучила совесть. Но прошли они не зря: в загашнике у папы Александр обнаруживает здоровенную «котлету» из рублей и валюты, которую отсылает маме с юмористической запиской про алименты. Маленький, но характерный штрих в кинематографе Филиппа Янковского деньги фигурируют не иначе как «котлетами».
Однако вернемся к нашему герою. Его преследует, с одной стороны, милиция (артист Громов, загримированный под Николая Чиндяйкина), а с другой криминальная пара, про которых мало что можно сказать как нам, так и сценаристам, поэтому им даны запоминающиеся имена Клим и Белла.
И вот Александр вдруг оказывается сидящим на какой-то лестнице, перегородив проход. А тут как раз поднимается Чулпан Хаматова. Происходит короткий, но емкий диалог. Примерно такой (цитирую по памяти): «Дай пройти». «Не-а». «Ну дай пройти». «Тебе что, к батарее надо?» После этого Хаматова бьет его ногой, а он ее рукой. В следующем кадре они уже сплетаются в страстных объятиях у Хаматовой дома (впрочем, лифчик она целомудренно не снимает ни в этой, ни в последующих любовных сценах). Здесь Филипп Янковский получает возможность немного отдохнуть от неприглядной реальности завязка происходит все больше в глубинке, кажется, в Ленобласти, и камера с облегчением рассматривает дизайнерскую квартиру Чулпан. А потом герои даже выбираются на какое-то светское мероприятие с вином и огнеглотателями; не очень понятно, к чему, но почему бы и нет.
Велик соблазн рассказать и о последующих событиях, но «Меченосец», безусловно, меркнет в пересказе. В программе Хаматова, ближе к концу неожиданно раскрывающая свое имя («Конечно, Катя!»), переговоры между уголовниками, один из которых просит второго, сидящего за решеткой, устроить сокамернику «содом и гоморру», а также удивительные приключения спецназа, побежденного игрушечной мартышкой.
Ну и священник фигура, становящаяся обязательной в молодом российском кинематографе. Как и в «Живом», батюшка здесь «бомбит» в нужный момент подбрасывает героев на машине. Но в отличие от Алексея Чадова, это довольно неприятный мужчина, чью принадлежность высоким материям выдает только бородка, а участие его в судьбе Александра сводится к тому, чтобы с каменным лицом напомнить о главном (на что тот реагирует глупой, прямо скажем, богохульной шуточкой).
По всей видимости, тема злого рока и духовных исканий была задумана авторами как магистральная едва ли у кого-то повернется язык назвать «Меченосца» боевиком. Но на болтовню полагаться не стали: диалогов в фильме почти нет, а если и есть то без придаточных предложений. На артисте Ткаченко ранее сыгравшем в картинах «Даже не думай», «Мечтать не вредно» и «Ненасытные» тоже далеко не уедешь: его лицо обладает некоторой непроницаемостью. Поэтому Филипп Янковский сполна использовал все доступные средства художественной выразительности: музыку (Игорь Вдовин в исполнении симфонического оркестра), свет, монтаж и проч. И если злопыхатели говорят, что авторское кино не попадает у нас на широкий экран так вот же оно. Этот ослепительный свет, заливающий прибранную комнатку в психиатрической больнице. Этот дождь, в драматические моменты оборачивающийся снежинками. Эта восточная, да прямо скажем, корейская жестокость, когда эпизодическому персонажу вдруг ни с того ни с сего отрезают палец. Этот жар эротических сцен, где найдется место и голому плечу, и сундучку в углу. А кульминационный эпизод с рубкой леса, на котором детали деликатно укрылись в монтажных склейках, так что ничто не препятствует фантазии зрителя поработать самостоятельно.
До сегодняшнего дня Филипп Янковский оставался персоной отчасти загадочной: в картине «В движении» он, очевидно, был рабом авторитарного сценария Геннадия Островского, на «Статском советнике» над ним нависала фигура «художественного руководителя» Никиты Михалкова. Но теперь, хвала небесам, ситуация прояснилась. Если уж в «Меченосце» Янковский не выразил все свои персональные представления о прекрасном, то я не знаю, что его сможет удовлетворить, разве только предложат экранизировать свежий номер Architectural Digest.
Поделиться
Отправить
Класснуть
Вотсапнуть
|