«Письма с Иводзимы»

Letters from Iwo Jima
США, 2006
Режиссер Клинт Иствуд
В ролях Ре Касе, Кен Ватанабе, Сидо Накамура, Цуеши Ихара

Номинировавшиеся на «Оскар» «Письма с Иводзимы» Клинта Иствуда выходят у нас 15 марта. Небольшим тиражом. И ополовиненными: Иствуд сделал дилогию, но первый из фильмов — «Флаги наших отцов» — у нас выпустить не решились. Резон прокатчиков понятен: дилогия, конечно, не массовая, много не заработаешь. Кроме того, «Письма с Иводзимы» можно смотреть как самостоятельное произведение. Сужу по себе: я посмотрел до «Флагов». Но, естественно, мы будем говорить про оба фильма. Тем более — даем читателю нехорошую, но полезную наводку: «Флаги» в нашем не самом законопослушном государстве имеются.

«Письма с Иводзимы» про бессмысленную и беспощадную битву американцев с японцами за безлюдный остров в начале 1945 года стали третьей подряд картиной Иствуда (после «Таинственной реки» и «Малышки на миллион»), претендовавшей на два главных «Оскара» — за лучший фильм года и лучшую режиссуру. Взял фильм лишь статуэтку за монтаж звуковых эффектов — на большее и сам Иствуд явно не рассчитывал, понимая, что все считают: и так ему хватит! Как-никак два главных «Оскара» — в начале 1990-х за «Непрощенного», а потом еще и за «Малышку».

Между тем 2006 год, возможно, останется в киноистории только благодаря Иствуду. Из всей дилогии лучше всего — первые 40 минут «Писем с Иводзимы», развивающиеся с потерянной кинематографом уверенной неспешностью. Тихий военный быт японцев и — по контрасту — производящий сумасшедшее впечатление первый налет американской авиации. В эти минуты приходишь к искреннему убеждению, что Иствуд остался последним из великих представителей классического американского кино — учитывая, что Кубрик умер, а Скорсезе и Коппола уже не те, что прежде. А может, вообще последним реально действующим классиком, поскольку Бергман давно не снимает большое кино, а Антониони лучше бы не снимал, остановившись на «Профессии: репортер».

Конечно, Иствуд (обратите, кстати, внимание, что к «Флагам наших отцов» он еще и музыку сам написал!) прежде всего классик традиционализма. Но поразительно, что в свои 76 он остается и авангардистом.

Никто раньше не додумывался до очевидной вроде бы идеи — снять два фильма про одно и то же сражение из противоположных окопов. «Флаги наших отцов» сняты с американской точки зрения и с американскими актерами. «Письма из Иводзимы» — с японской точки зрения, с японскими актерами, на японском языке. Речь не о двух версиях событий — подобные фильмы появлялись, вспомним «Гражданина Кейна» или «Расемон». Речь именно о двух точках обзора: как всё видели отсюда — и как видели оттуда. Американские морпехи во «Флагах наших отцов» фактически штурмуют не укрепления противника, а безжизненный, покрытый вулканической породой берег. Они не видят японцев — именно берег изрыгает огонь, и свои вокруг валятся убитыми и покалеченными. Американцы, как и зритель, не знают, что японцы укрылись под землей, в пещерах и прорытых тоннелях.

Японцы в «Письмах с Иводзимы», разумеется, видят гигантский американский десант из тьмы пещер-блиндажей, которые и позволили им, вооруженным чуть лучше ополченцев под Москвой в 41-м и сумасбродно делающим харакири при любой неудаче, долго продержаться. Но половина действия фильма происходит именно во тьме.

Никто в Голливуде прежде не решался и на масштабную военную картину, не разъясняющую зрителям сути битвы. Про то, что японцы прорыли под островом 30 километров тоннелей, битва продолжалась 40 дней, погибли около 7000 американцев и 21 000 японцев, можно узнать из статей про дилогию, но не из самой дилогии. Иствуд показывает то, что видели солдаты. А они статистикой не располагали и генеральских карт не имели. Это окопная правда, близкая Виктору Некрасову и Виктору Астафьеву. Точнее, пещерная.

Наконец, фильм нетрадиционен по цвету. В боевых эпизодах он даже не черно-белый, а серый, что придает ему вид военной хроники, но огонь и кровь в нем — пугающе цветные. Да-да, соглашусь, что в фильмах не все идеально: в них есть повторы, не слишком хороши редкие компьютерные кадры — с панорамами битвы. Но на фоне того, о чем мы говорим, недостатки не важны.

На самом деле, сюжеты фильмов очень разные. «Флаги наших отцов» отнюдь не только про сражение. Там боев — минут тридцать, хотя фильм регулярно возвращается к ним в воспоминаниях персонажей. Это фильм о том, как работает пропагандистская машина, о том, что политика давно стала в Америке частью шоу-бизнеса. Несколько солдат нечаянно поучаствовали в показушном водружении американского флага над покоренной Иводзимой. Если по правде, то флаг поспешили установить всего-то на пятый день боев, и не эти солдаты, а другие, реально рисковавшие жизнями. Но командование сочло, что флаг недостаточно эффектен. Его решили заменить на большой и красивый — подсуетившийся фотограф заснял установку, и кадр, воспроизведенный всеми газетами, напечатанный на марках и т. д., стал для Америки символом победы и героизма. История реальная. Занятно, что судьба американского знамени победы до деталей рифмуется с судьбой советского — над поверженным Рейхстагом (над ним, если кто не знает, тоже сначала водрузили некрасивый дырявый от пуль флаг — пятеро разведчиков-смельчаков, которых даже не наградили. А потом уже — большой и красивый, Егоров и Кантария, под взглядом фотокамеры).

Четверо из водружавших показушный флаг потом погибли. Но еще троих (включая одного не водружавшего) в Америке объявили главными героями войны и заставили по возвращении участвовать в массовой кампании по сбору денег на армию. Хотя деньги были важны, все трое ощущали стыд, понимая, что назначены героями лишь потому, что выжили. Одна из мыслей фильма именно в этом: погибших на войне, сколько бы пафосных слов ни произносилось сразу после их смерти, всегда забывают. Лавры героев достаются выжившим — при этом никого не волнует, какой ценой и за счет кого они выжили. Стыдящимся выжившим приходится хуже. Тем более что даже в Америке их забывают по окончании пропагандистской кампании.

«Письма с Иводзимы» — только про сражение, и ясно почему: почти все японцы на острове погибли.

Конечно, Иствуд снимал дилогию о разнице менталитетов. Япония требует от своих солдат беспрекословной преданности. Америка (после всего ими пережитого) — еще и финансовой отдачи. Американцы не приходят на войну умирать. Для них армия — романтическая мужская игра. Они настроены на жизнь и заранее словно бы не верят, что по ним будут стрелять по-настоящему. Когда бежавшему справа сносит полголовы, они поначалу очень удивляются. Японцы приходят на войну именно умирать — за императора-солнце и потому, что сказали: надо. Одна из самых диких сцен «Иводзимы» — ритуальное самоубийство по кругу японского отделения, понимающего, что битва проиграна. С криком «банзай!» каждый по очереди подрывает себя гранатой. Не лучше ли выскочить с этой гранатой и взорвать врага? Отчего-то не лучше. Стремление Иствуда проникнуть в японскую ментальность неудивительно. Естественно, что человек, воспитанный вестерном, жанром, восходящим к самурайской культуре, должен желать постичь Японию. Впрочем, для Иствуда важнее не разъединяющее, а объединяющее: что среди японцев тоже было много таких, кто хотел вернуться живым, к семье.

Еще существеннее для Иствуда идея бессмысленности мясорубки на Иводзиме. Погибать, не видя противника, от огня, изрыгаемого землей, столь же нелепо, как подрывать себя «банзай-гранатой». И совсем тупо — класть тысячи жизней, отнимая друг у друга остров, про который сами японцы говорят, что он безжизнен (нет даже воды) и на нем подохнешь сам по себе, безо всякой войны. После просмотра «Иводзимы» думаешь: зачем американцам вообще было брать этот остров? Если японцы сидели в пещерах без поддержки с моря и воздуха, то не проще ли было просто обойти остров, обложив блокадой?

Фактически Иствуд сделал дилогию, открывшую новый киножанр. Он уже сотворил однажды новый киножанр. Его «Непрощенный» стал первым в истории антивестерном — фильмом, разоблачившим мифологию классического вестерна: все, что говорили о ковбоях — вранье, история освоения Дикого Запада — это история жестоких убийц. «Флаги наших отцов» и «Письма с Иводзимы» — первое по-настоящему антивоенное кино. Прежние антивоенные все равно в той или иной степени оставались фильмами про войну. Про красоту подвига и благородства. Про «есть упоение в бою». Как хорошо написали в The Hollywood Reporter, они (то же «Спасти рядового Райана») «гламуризировали» войну, тогда как война у Иствуда — тупая больная механическая скотина, перемалывающая умы и тела.

Дилогия Иствуда про то, что никакого упоения в бою нет и быть не может.