«Апокалипсис»

Apocalypto
США, 2006
Режиссер Мел Гибсон
В ролях Далия Эрнандес, Моррис Бердйеллоухед, Рауль Трухильо, Герардо Тарасена

1519 год, полуостров Юкатан. В глухой деревушке посреди джунглей живет себе небольшая община индейцев майя: охотится, растит детей, кушает яйца тапира. Мудрый вождь Каменное Небо (Моррис Голова Желтой Птицы) готовит смену — своего старшего сына Лапу Ягуара (профессиональный танцор пау-вау Руди Молодая Кровь — дебют в кинематографе). Но тут на деревню нападает отряд майянского спецназа, задача которого — доставка новых жертв богу-солнцу в мегаполис Чичен-Ицу. С самой вершины пирамиды Кукулькана недопринесенному по техническим причинам в жертву Лапе Ягуара придется бегом вернуться в родную деревню, чтобы спасти от гибели беременную жену и маленького сына.

Оригинальное название нового фильма Мела Гибсона («Храброе сердце», «Страсти Христовы») — «Apocalypto», и переводить его стоит не с английского («апокалипсис» как конец света), а напрямую с греческого («откровение»). «Откровение от Мела Гибсона» — про человека, который назвал так снятый за свои деньги и по собственному сценарию фильм, и рассказывать ничего не надо: он весь как на ладони. От Евангелия к Откровению, Гибсон явно сочиняет собственный Новый Завет, и теперь, когда первая и последняя книги уже написаны — или записаны, — самое время попробовать разобраться, что же за благодать сошла на этого американца. Тем, кто в голос рыдал на «Страстях», оно будет сейчас и проще: в «Апокалипсисе» чисто кинематографическое впечатление не амальгамировано с религиозными чувствами, да и вообще с мифологическими конструктами, помимо самых элементарных вроде сопереживания беглецу и любви к семье. Так вот — Мел Гибсон, оказывается, большой режиссер, и, как у всякого большого режиссера, у него обнаруживается своя собственная, уникальная манера. Нет, это вовсе не манера делать фильмы на мертвых языках с субтитрами, тем более что и язык майя — вовсе не мертвый. Манера Мела — снимать сверхбыстрые, ультрачувственные фильмы так, чтобы зритель, выходя из зала, ощущал себя не морально изнасилованным, а много пережившим. И да, это его умение каким-то образом связано с привычкой честно и заинтересованно показывать на экране страдание и насилие — если кому из прошлого опыта Гибсона запомнилось только кровавое мочало, то сообщаю: тут мочало будет еще и на колу.

«Мы ищем нового начала», — повторяют, как заведенные, герои «Апокалипсиса»: у Гибсона обнаружилась не только манера, но и тема. Ею оказывается то самое новое начало: вспомните, как в переломном моменте «Страстей» Христос оборачивается к стоящей на обочине крестного пути Марии со словами «Смотри, мама, как я творю все новое». В «Страстях» новое начало творят и находят, в «Апокалипсисе» же только ищут, причем явно не там, где можно найти, — но тема-то та же, а вовсе не прокламация антисемитизма и прочих прописных истин христианского фундаментализма, как отчего-то убеждены многие.

В этом смысле, кстати, если этот фильм что и прокламирует, так это то, что чем более развита цивилизация, тем она хуже, — и нет полной уверенности, что это именно та идея, которую хотел заронить в наши души Гибсон-проповедник. В финале, когда на океанском пляже два голопузых агента Кукулькана, забыв о настигнутом наконец отступнике, с разинутыми ртами смотрят на первые шлюпки с закованными в броню испанцами, создается (еще раз — может, и против воли режиссера) впечатление, что христианские колонизаторы будут куда как хуже солнцепоклонников. А там — и до апокалипсиса недалеко.