«Отступники»

The Departed
США, 2006
Режиссер Мартин Скорсезе
В ролях Мэтт Дэймон, Леонардо Ди Каприо, Джек Николсон, Мартин Шин

Когда Колину было лет 13, районный бармалей Фрэнк Костелло (Николсон) купил ему продуктов и комикс и сказал: если будут нужны деньги, заходи в гараж. Годы спустя Колин (Деймон), закончивший полицейскую академию и переведенный за отличную службу в бостонский УБОП, будет сливать Костелло служебную информацию, не зная, что его сокурсник Билли (Ди Каприо), когда-то давно с позором отчисленный за рукоприкладство, отсидевший и прибившийся в итоге к банде Костелло, на самом деле — законспирированный полицейский агент.

То, что американский вариант блистательной гонконгской «Двойной рокировки» позвали делать именно Скорсезе, выглядело самым светлым кадровым решением со времени назначения того же Скорсезе на ремейк «Мыса страха». Не из-за масштабов личности даже, а потому что Мак и Лау, авторы «Рокировки», как, в общем, и все гонконгские кинопоэты, тому, что умеют, учились в том числе и у Скорсезе. В этот их город, где небеса никогда не отвечают страждущим, а адское пламя пробивается сквозь трещины в асфальте, на эту злую улицу имени себя Скорсезе должен был войти как к себе домой. Так, по крайней мере, казалось.

Как любую работу большого мастера, «Отступников» очень хочется смотреть без оглядки на оригинал, но фильм физически не дает такой возможности: он переснят, с одной стороны, так близко к тексту, а с другой — с таким вопиющим пренебрежением к его смыслу, что всякому, кто видел первоисточник, придется делать над собой усилие, чтоб не впасть в ярость. Имея на руках одну из красивейших интриг в истории кино, Скорсезе не наполняет ее своими идеями (как, наверное, мог бы) и не воспроизводит ad verbatim (что тоже, что называется, вариант). Он два с половиной часа занят любимым делом всех бездарей — поддает истории бодрости: вот Николсон показывает крысу и кидается кокаином в камеру, вот между героями, которых в оригинале разделяли лишь принципы, для пущей наглядности ложится еще и женщина. Мотив поиска себя, который в оригинале был зарифмован, но не высказан (прием из поэтического арсенала — кажется, Бунин когда-то хвалил Катаева за стихи про велосипед, где слово «спицы» не звучит, но подразумевается), здесь между делом проговорен и, как следствие, обесценен — ради копеечного беспонтового каламбура. «Мне нужно найти себя», — говорит Деймон. «Ничего, с возрастом пройдет», — отвечает Николсон. Вот у Скорсезе явно прошло. Ему 60 с небольшим (золотой режиссерский возраст), а он не снимает, а работает; смотрит в книгу и видит фигу. Американская пресса, устроившая «Отступникам» такую овацию, каких Скорсезе не слышал уже лет 15, в числе прочего дружно превозносит его за, прости господи, «мясистость характеров». Эта психологическая мясистость (в угоду которой ремейк и вышел почти на час длинней элегантного полуторачасового оригинала) лишает историю не только надмирности, но и другого жизненно важного свойства — симметрии. Положительному Ди Каприо придуманы дядя, тетя, брат, закадровый папа и мама при смерти, а про отрицательного Деймона (который по идее должен быть его зеркальным отражением) известно только, что у него из-за волнений, связанных с двойной жизнью, иногда не стоит. Можно предположить, наверно, что католику Скорсезе оказался неблизок специфически буддистский посыл оригинала, в котором хорошего парня судьба за труды награждала пулей, а плохого манила возможностью искупления, а после приговаривала к благополучию и карьерному росту. Но это, если честно, вряд ли. Понимание того, что «праведник гибнет в праведности своей», а «нечестивый живет долго в нечестии своем» имеется и у католиков. А вот то, что человека с нечистой совестью небеса карают проблемами с эрекцией — это чисто американский взгляд на проблему.