Главная | Рецензии | «Дом у озера» Войти | Регистрация
Рецензия на фильм

Кадры из фильма




Блог





Голосование

Ваш любимый жанр…





Ссылки

Заводы металлоконструкции www.ing-tech.ru.

«Дом у озера»

Ингредиенты всемирного фаст-фуда — прежние, как ни в чем не бывало

Катерина Тарханова, «Фильм.Ру»

«Дом у озера» (The Lake House)

The Lake House
США, 2006
Режиссер Алехандро Агрести
В ролях Кеану Ривз, Сандра Баллок, Натан Адлофф, Шохре Агдашлу



Юзерпик молодого талантливого архитектора за две недели сменился: вместо Адама Сэндлера теперь в архитекторах Кеану Ривз. Жанр тоже немножко сменился: вместо «Клика», мужской комедии про «семейные ценности», стал «Дом у озера», чисто женский «розовый роман». Сменилась девушка: вместо Дрю Бэрримор и Кейт Бекинсэйл на сей раз фигурирует Сандра Буллок с эпохальным посланием — «мы с вами уже встречались» в фильме «Скорость». Раз после «Скорости» публика разделилась на поклонников Ривза в «Матрице» и поклонниц Буллок в «Мисс Конгениальность», в «Доме у озера» две разных аудитории поступят по слову Валентины Леонтьевой. «Встречайтесь!!!». Но прочие ингредиенты всемирного фаст-фуда — прежние, как ни в чем не бывало.

Игры со временем в литературных сюжетах начались только в первой трети XIX столетия, когда за безбожие перестали сжигать. До того сочинялись дьяволиады. Но вот хулиганствующий Мериме написал короткую новеллу «Видение Карла XI» (1829), ставшую первой серьезной игрой подобного рода, и за ним выстроилась очередь. Правда, довольно долго очередь состояла из авантюристов, дрейфовавших в сторону детской литературы. Марк Твен («Янки при дворе короля Артура», 1889), Герберт Уэллс («Машина времени», 1895), Джек Лондон («Межзвездный скиталец», 1915), какой-нибудь Вениамин Каверин. Последний признавался в мемуарах, что, попав в «Серапионовы братья» сразу после Серебряного века, первую повесть начал просто: расчертив страницу пополам, справа писал историю современного человека, слева — средневекового монаха. Когда надоело расчерчивать, свел двух героев в одном пространстве (кстати, весьма показательно в «Доме у озера»). Лишь после общего усвоения теории относительности игры со временем прижились. Самые популярные — «31 июня» Пристли, короткие новеллы Азимова и Каттнера, А-Янус, У-Янус…

Когда в середине 60-х литературе снова стало ясно, что никакая физика не побеждает лирику, сюжетные игры со временем у «серьезных» писателей превратились в больной вопрос, «что делать» с законами, которые неизвестны. Они есть, а мы их не знаем. Кто делал отпечатки? Как контролировать ситуацию? Самые умные в результате нашли подобие контроля — точнее, защиты от контроля над ними. Это были Кортасар и Борхес. Один из рассказов Кортасара (тоже весьма показательный в «Доме у озера») описывал парижское метро, где мужчина заприметил женщину, и она ему очень нравится, но как проверить свои чувства, он не в курсе и начинает бродить по метро бесконечно, чтобы хоть что-то совпало. Остроумный рассказ: два раза совпало, а на третий — извини, подвинься. Недостаточно изучил принцип действия неизвестных тебе законов. Кто мешал просто поверить, а не проверять, что они-таки действуют? Ну, он не встретился с ней больше никогда. И вот от злости после всего пошел сплошной постмодерн с убийствами по «серьезке» и хэппи-эндом «фаст-фуда».

Лишь наивный южанин Маркес обошелся без игр, позволив всей Боготе поверить, что можно тридцать лет подряд писать безответные письма в ожидании ответа («Хроника объявленной смерти»). Нетерпеливые северные цивилизации предпочитают отныне поток «розовых романов», где в мягком переплете или на киноэкране счастливо соединяются американская стюардесса и средневековый рыцарь, жена Цезаря и гражданин России вне всяких подозрений. За последние тридцать лет нетерпение вылилось в уже своего рода «воздушную подушку»: меньше знаешь, крепче спишь. Какого рожна лезть в Христа, да Винчи и Байрона, если для украденных поцелуев можно расставить всего пару лет, и они уже все равно — вечность. Какого рожна объяснять, куда чего делось, если главным итогом любых заморочек в зале является слезоточивость с воплем: «Константин!!! Где обещанное счастье?».

Вот и Алехандро Агрести, поставивший «Дом у озера», никогда ничего из вышеперечисленного не читал. С начала до конца он ерзает на «воздушной подушке», но так и не слезает. Два человека пересеклись по переписке, идущей с разницей в два года: из 2006-го в 2004-й, из 2004-го в 2006-й. Куда при такой большой и чистой любви делся 2005-й год, когда Она как раз жила у озера, а Он уже все знал и мог ответить Кортасару — не вопрос. Два человека решили не играть с неизвестностью и весь 2005-й год продержались. Как при такой железной выдержке Он напрочь забыл о назначенном Ей свидании, хотя в данном случае память — самое интересное, тем более не вопрос. Ни черта ни с чем не стыкуется в День Святого Валентина — все равно итог без вопросов. В 2007-м, 2008-м, хоть в 2345-м году до н.э. Буллок и Ривз должны поцеловаться. Остальное — гори синим пламенем, как в «451 по Фаренгейту».

На сегодня поклонницам «Мисс Конгениальность» положено прослезиться, поклонникам «Матрицы» — успокоиться, и поцелуй в диафрагму — ответ всем злопыхателям, которых зачем-то в детстве научили читать. Им просто не жить на поверхности больниц, озер, лесов, Чикаго, ресторанов, вечеринок, врачей, архитекторов, мам и пап. Ведь полная занятость только собой, любимым, когда вроде бы «мы странно встретились и странно разойдемся», склеит любую чистую поверхность. А под властью чисто звездного, внесюжетного поцелуя Буллок-Ривз (по телепримеру Бергман-Грант) все злопыхатели передохнут, как тараканы. Не учтено лишь одно. Поверхность, на которой Агрести строил «Дом у озера», тараканам роднее, чем всем поклонникам «Матрицы» с «…Конгениальностью». Они самые старые в этом мире, ваши рыжие братья, и под подушкой именно они — хозяева.

Так что они все равно спросят с фильма, чего это он удивляется, что в папиной библиотеке имелся Достоевский? Сколько ему было лет, когда он впервые услышал про «Преступление и наказание»: «Это где чувак убивает невинную старушку, а потом в нем пробуждается совесть?». Кем ему нужно быть, врачом или архитектором, чтобы к сорока годам самым-самым любимым оставался роман Джейн Остен? Насколько оскорбительными он считает подобные вопросы? И пусть фильм не отвечает. И тараканы на него не смотрят искоса.


Поделиться
Отправить
Класснуть
Вотсапнуть