«Волкодав»

Россия, 2005
Режиссер Николай Лебедев
В ролях Евгения Свиридова, Александр Домогаров, Юозас Будрайтис, Оксана Акиньшина

Во времена, когда все люди выглядели как герои живописца К. Васильева, слуги тьмы Людоед (Домогаров) и его безликий напарник Жадоба (неизвестный артист) из неких эзотерических соображений вырезают поселение мирных славянских тружеников, оставив в живых (вот это уж совсем непонятно зачем) лишь белокурого сынишку кузнеца. Годы спустя изрядно заматеревший сирота, теперь называющий себя Волкодавом (театральный артист Бухаров), находит Людоеда и, оторвав того от надругательства над девицей (Свиридова), пригвождает к стене. Второго виновника своего сиротства Волкодав решает ловить на живца, для чего устраивается телохранителем к кнесинке Елень (Акиньшина, отчего-то отдублированная не своим голосом), в отношении которой у пресловутого Жадобы есть опять-таки эзотерический интерес. Кнесинка обручена, но понятным образом хочет Волкодава. Периодически из воздуха материализуется Наталья Варлей и объявляет, что миром правит добро.

Для истории стоимостью 10 с лишним миллионов у.е. (и это по официальным данным) «Волкодав» как-то слишком отдает самодеятельностью: композитор Рыбников, кажется, попросту издевается, Юозас Будрайтис проходит через полфильма и гибнет, так и не произнеся ни одного членораздельного слова (в «Меченосце» аналогичный фокус проделывался с Алексеем Жарковым, что это за некрасивая мода — мучить стариков?). После появления Нины Усатовой в виде правительницы племени харюков ждешь уже всего на свете — например, что в пандан к центровому злодею Жадобе из леса возникнет какой-нибудь Стыдоба. Теплые чувства из всех фигурантов вызывают лишь двое — летучая мышь, живущая при заглавном герое, и артистка Акиньшина. Два этих дивных существа выполняют, в сущности, одну функцию: нервно трепещут где-то в углу кадра, а когда камера вдруг берет их крупно, неизменно радуют живостью глаз и абсолютным радостным непониманием творящегося вокруг.

Режиссер Лебедев в конце 90-х шумно дебютировал действительно недурным «Змеиным источником» и поначалу вызывал симпатию тем, что, кажется, правда знал, кто такой Хичкок. После «Поклонника» и «Звезды» восторгов (да и вообще каких-то эмоций на его счет) поубавилось, но почему-то продолжало казаться, что если из числа так называемых молодых русских кинематографистов и выдвинется хоть один вменяемый жанровый режиссер — это будет как раз Лебедев. Года три назад, когда «Волкодав» запускался, Лебедев сказал в интервью, что в образовательных целях посмотрел «Конана-варвара» — и тот не произвел на него впечатления. Дело вкуса, конечно, но в этот момент продюсерам стоило, наверное, насторожиться. В итоге лебедевский «Волкодав» (из уважения к миллионным тиражам матери славянского фэнтези писательницы Семеновой свалим все на режиссера) это даже не «Властелин Колец» для бедных, а скорее какой-нибудь «Финист — Ясный сокол», переснятый злым, не особо ловким на руку подростком. С одной стороны — ностальгические мосфильмовские парики и накладные бороды, туман, как на концерте Алены Апиной, с другой — постоянное желание смазать грязищей по физиономии и плеснуть пожирней бутафорской кровью. Лебедев побаивается, да и толком не умеет снимать насилие, и потому его жестокость выглядит так зазорно. Очевидно фальшивая стрела, неловко втыкающаяся в сверточек, условно изображающий грудного ребенка, едва ли не в первую минуту фильма, — вот квинтэссенция его творческого метода. Что изрядная часть действительно больших кинематографистов обладает ухватками и этикой дворовой шпаны — с этим как-то приходится мириться. Но терпеть те же манеры от трусоватого русского интеллигента средних способностей — увольте.